Пярну, Эстония. Кругом шум, гам, солнце, туристы, а в книжном магазине прохладно, тихо, уютно, между бесконечными полками притаились столики, пахнет кофе и ванилью, сбоку стоит элегантный чёрный рояль "Estonia", музыкальные вечера проводить. И длиными извилистыми рядами шкафы с интересными фоллиантами, там и сям кресла, и книги, книги...

Сижу, кофе пью.
Некий невысокий немолодой человек при шляпе и лёгком плаще
(холодно ему, видите ли, на Балтике), с чемоданчиком, прошёл через зал к
кассе, о чём-то вполголоса потолковал, показал бумаги. Вернулся к роялю,
придирчиво осмотрел его, открыл крышку, покачал головой. Поставил
звякнувший металлическими штуками чемодан, достал инструменты. Сел
на винтовой табурет, нажал на клавишу. Густой низкий приятный звук
поплыл между книгами. Человек хмыкнул мясистым носом, что-то
подкрутил во чреве сложного инструмента.
Настройщик. Откуда же ты взялся, настройщик, из-за тебя у меня
урок сорвётся, в этом книжном кафе назначенный. Надо бы поскорей
столик подальше занять...
Он уронил какой-то длинный ключ, и тихо выругался. Вместо
раскатистого эстонского ,,Куррат!,, прошипел змеёй ,,Шайссе!,,.
Не удержался.
- Вы немец, - спрашиваю.
- Да.
По-русски отвечает, шерлокхолмс, чисто, но с лёгким акцентом. И
продолжает:
- Вы только посмотрите, какой прекрасный флюгель!

- Что, простите?
- Флю-гель, - по слогам произнёс настройщик. Не флигель и не флюгер.
Мы, немцы, называем этот тип фортепиано флюгель. От слова крыло. У
вас, в Эстонии, это тоже "тиибклавер", а не рояль. Тоже от "крыла".
- Эээ, да? - удивился я. Возможно. Удачного дня.
- Умеют немцы делать, - уже мне в спину.
Останавливаюсь. Урок - уроком, но любопытство сильнее.
Снисходительно говорю: Какие немцы? Это рояль "Эстония".
Он меня снова торопливо поправляет - большое концертное
фортепиано. И добавляет, будто неразумному ребенку. Ваши эстонцы -
точно как японцы. Они берут готовую идею и доводят её до совершенства.
Так и с флюгелями. С роялями, по-вашему. Хотя, сейчас снова
молоточковая система немецкая (хохотнул). По вашему, эту совершенную
во всех отношениях систему может придумать и создать кто-то, кроме
немцев? Как говорил кто-то из поэтов, "сумрачный немецкий гений". Эх,
какое дивное ожерелье германоязычных городов было вокруг Восточного
моря! Данциг, Кёнигсберг, Мемель, Рига, Пернау, Ревель, Дорпат,
Петербург! И не слышно там язык Гёте теперь... Кстати, позвольте
представиться, Готтлиб Хофдемер.
Я также назвал себя. Настройщик Готтлиб продолжал
эмоциональную речь.
- Вы считаете, ничего не было, и на пустом месте создали прекрасный
рояль? Вы в самом деле верите, что волшебно звучащий инструмент
создаётся вот так, по чертежам, как по мановению руки и взмаху
волшебной палочки?
Я ничего такого не считал и поэтому промолчал, а мой собеседник
продолжил:
- Был такой Эрнст Карл Ихьзе, остзейский немец. В Эстонии любят
рассказывать историю с середины, где он уже сменил фамилию на более
эстонскую - Хиис, и при первой эстонской республике в двадцатых годах

начал собирать рояли в Таллинне. На волне национального подъёма
фабрику назвали „Эстония“, раньше ведь и слова такого не было.
Инструменты, надо отметить, превосходные, высочайшего качества.
Чтобы сохранить производство после войны рояль "Эстония" даже
Сталину подарили…
Настройщик Готтлиб внезапно сменил тему разговора. У меня ещё
оставалось немного времени до урока, интересные истории я люблю, и
мастер это, видимо, почувствовал. Было что-то увлекательное в его
эмоциональной, скачущей от темы к теме манере рассказа.
- Вы знаете, есть старая легенда. Моцарт незадолго до смерти написал
последнюю фугу для фортепиано. Ноты он передал своему другу,
музыкальных дел мастеру. Того звали Ганс Оберсдорф. Он был немец, но
как раз сворачивал своё маленькое производство фортепиано типа флюгель
в Вене, где таких мастеров было много, и переезжал в Голландию, где
таких мастеров было мало. Так вот, по легенде, Ганс разрезал нотную
тетрадь Моцарта на пять частей вертикально вдоль. Одну часть он спрятал
в созданном им рояле сам, а вторую, третью, четвертую и пятую передал в
строжайшем секрете лучшему ученику с условием, чтобы тот, в свою
очередь, должен был переехать куда-то в другой немецкий город, и там
тоже начать производство роялей. В свой лучший рояль, по прошествии
лет, ученик должен был спрятать вторую часть, а три оставшихся передать
уже своему лучшему ученику с точно таким же условием. Разумеется, все
они должны были быть немцами, иного и не предполагалось. Знание,
которое не передаётся ученикам, отравляет носителя, говорил Ганс,
повторяя слова Леопольда Моцарта, отца Амадеуса.
Готтлиб продолжал настройку рояля, инструмент издавал красивые
протяжные звуки, я заказал нам обоим кофе. Горячую чашку с блюдцем
Готтлиб на рояль не поставил, пристроил сбоку на столике. Отхлебнул,
посмаковал вкус гурме, продолжал.
- Хотите верьте, хотите нет, но тайник в рояле открывается только в случае
идеальной настройки и при нажатии зашифрованного нотными знаками
полного имени Моцарта - Вольфганг Амадеус Иоганн Моцарт. А роялей за
эти века было произведено много - и Гансом, и его учеником, и учениками
учеников. Найдены уже четыре части из пяти. Осталось найти одну - и

человечество осчастливится обладанием новой жемчужины - неизвестным
произведением Моцарта. Что может быть удивительнее, волнительнее и
прекраснее?
- А Моцарта всё-таки Сальери отравил? - спрашиваю. Хофдемер сверкнул
глазами.
- Публика жаждет представления, страсти, разоблачения. Прекрасный
герой Моцарт и злой демон Сальери. Но это же просто смешно себе
представить! Великий венецианец Сальери! Он был гений, он почти
четыре десятилетия занимал главную музыкальную должность в Европе,
пост императорского капельмейстера! Моцарт всего на земле прожил
почти столько же. Да и виделись они в последний раз за полгода до смерти
Амадеуса, а таких ядов не бывает. Придумать, что Антонио Сальери, у
которого брали уроки музыки Бетховен, Шуберт, Ференц Лист, что этот
достойнейший во всех отношениях человек и гражданин, состоявшийся
музыкант и композитор мог завидовать талантливому, но бестолковому в
практической жизни, вечно всем должному большие суммы денег
сладострастнику - сочинить такое мог только обладатель подобного
облика, этот ваш петербургский поэт африканского происхождения, не
помню, как его там звали. А вот то, что широкая публика подхватила эту
идею, может только свидетельствовать о низких вкусах и нравах нашей
аудитории.
Мне стало немного стыдно. А Готтлиб задумчиво погладил пальцем
золотую надпись "Estonia" на инструменте.
- А вот откуда этот Ихьзе-Хиис такой умный в Ревеле взялся? Где он
учился? Ответ такой - в Дерпте. Как этот город сейчас там у вас
называется, Турку? Нет? А, извините, Тарту. Так вот, там в конце
девятнадцатого века была замечательная фабрика роялей, и наш
таллиннский Эрнст Хиис, создатель рояля "Эстония", в молодости учился
у немецкого мастера Юлиуса Роберта Ратке, который производил
фортепиано в Дерпте, ныне Тарту. Инструменты отличались прекрасной
работой механизма и глубоким звуком. Фабрика, к огромному горю
мастеров, сгорела, её решили не восстанавливать, специалисты
разъехались кто куда.
Снова повисла пауза. А Моцарт был женат, да? - спрашиваю.

- Женат - снова оживился Готтлиб, и, прищурившись, продолжил.
- Констанция Вебер! Её имя означает "постоянная". Хаха! Начиная с цирка
и шантажа, когда вся её семейка окрутилa юного Вольфганга и буквально
вынудилa жениться на этой особе, вся жизнь Моцарта пошла наперекосяк.
Огромные заработки испарились, долги росли, а верность... Амадеyc и сам
не мог пропустить ни одной юбки, но если законную жену подозревают в
излишней, скажем так, благосклонности к другу семьи с редким именем
Франц Ксавьер, то если при ещё живом, но уже сильно больном,
практически умирающем муже эта вот супруга рожает здорового мальчика
и называет его тоже Францем Ксавьером, то согласитесь, это немного
странно. Кроме того, у их семьи был биограф, Ниссен, он постоянно бывал
в их доме, и знаете, что? Нет? Констанция после смерти Моцарта вышла за
этого Ниссена замуж! На похоронах Вольфганга Констанция не была,
через много лет только она сказала, что зима была суровой. Да в тот день
даже снега на земле не было! Могилу мужа впервые пошла искать только
через семнадцать (семнадцать!) лет, живя всё время в том же городе. Если
кто и давал яд Моцарту малыми дозами, то это тот, кто жил с ним. Кто же
это мог быть, если последние полгода жизни рядом с Амадеусом были
жена Констанция и её сестра Софи?
Однако родословная фортепиано занимала настройщика даже по
более тайны гибели Вольфганга Амадеуса. Продолжая настройку, Готтлиб
описывал неизвестных мне мастеров прошлого, как своих хороших
знакомых.
- А где же провёл молодые годы Юлиус Роберт Ратке? Ну конечно же,
обучаясь изготовлению фортепиано в красивом древнем немецком городе
Кёнигсберге, в Восточной Пруссии. Там производил бесподобные
музыкальные инструменты Франц Гебауер. Тот вообще был настолько
разносторонним, что кроме тончайшей работы над музыкальными
инструментами занимался многими городскими вопросами, построил
огромную лесопилку и мебельную фабрику, и после его смерти улицу
Нижнюю, Хинтер штрассе, переименовали в Гебауэр штрассе. Фабрика
инструментов была разрушена уже во вторую мировую, Кёнигсберг был
поруган и оккупирован советами, и этот некогда великий город называют
сейчас по имени какого-то козлобородого большевика, похожего на беса с
картин Гойи, не помню имени.

Нужно было как-то поддержать разговор, наверное. Хофдемер сам
подсказал мне вопрос, и сам на него отвечал.
- Но вас, наверное, не отпускает мысль, что Моцарта убили масоны?
(Ничего подобного я даже не думал, но это рассказчика не волновало, он
увлеченно повествовал далее). Куда же без них! Масоны! Всё плохое -
масоны, всё ужасное - масоны. Кто был отец Моцарта? Масон. Кто заказал
Моцарту сочинить Реквием? Масоны. Кто отравил Моцарта? Масоны.
Публика свирепа, все свои страхи публика демонизирует посредством
своих же мифов. Умер великий композитор, а в европейской прессе
впервые появилось какое слово? Кто виноват? Пра-а-вильно, иудео-
массоны. Посмертный вклад, так сказать, в массовую культуру. Да,
конечно, Амадеус написал "Волшебную флейту" про масонов, может, и
выдал какие-то их пустяковые тайны, а потом вообще заявил, что создаст
свою собственную ложу, и что, это повод убивать любимца императора?
Глупости.
Меня внезапно поразила догадка. Спрашиваю:
- Это как-то связано, история роялей и Моцарт? Тут есть какая-то тайна, и
её знаете только вы?
Готтлиб хитро улыбнулся - всему своё время. Вот смотрите:
- Хииз - лучший ученик Ратке, тот - лучший у Гебауэра, а тот, в свою
очередь, был лучшим у немецкого голландца Иакова Беккера. О, что это
был за мастер! Всем мастерам мастер. Он приехал в Россию и наладил с
нуля производство роялей в Санкт-Петербурге, причём делал это
настолько дотошно, что механику у него собирали только немцы, сборку и
наладку звука - только и исключительно австрийцы, а дорогой
резонансной древесиной от начала и до конца занимались фины. Другие
национальности рояль "Беккер" не собирали. Иаков даже голландцем как
таковым себя не считал, немец - и немец. Видите, все мастера начинали
производство в голом, так сказать, поле, не боялись трудностей, а затем
передавали знания дальше. А вот кто был наставником Иакова Беккера? В
Голландии, в Амстердаме, он был подмастерьем у Ганса Оберсдорфа,
который приехал из Вены. Говорят, тот был другом Моцарта, и даже
сделал ему рояль. Так что этот прекрасный инструмент - рояль "Эстония" -

родственник инструмента, клавиш которого касались пальцы лучшего
композитора мира. Такой вот флюгель с хорошими генами...
- А Моцарт? - всё ещё не улавливая взаимосвязи переспросил я.
Хофдемер прикрыл глаза и взял неимоверно красивый аккорд:
- Мария Магдалена... Такое имя красивое... Последняя ученица Моцарта -
Мария делала выдающие успехи в освоении музыки. Её учёба буквально
окрыляла и Вольфганга, он за пару дней написал свой последний, как
оказалось, концерт для фортепиано и посвятил его Марии Магдалене
Хофдемер. Сама муза была настолько очарована талантом Амадеуса, что
забеременела. Как в какой-то оперетке, у неё внезапно оказался муж,
Франц Хофдемер, которого не вполне устраивало новое ветвистое
украшение, появившееся на его уже седеющей голове. Он навестил
Моцарта, которого, по всей видимости, потихоньку сживали со свету жена,
сестра жены, любовники жены, любовники сестры, масоны, человек в
сером - заказчик Реквиема, старые болезни, работа на износ с раннего
отрочества, беспорядочные собственные любовные связи, доктора,
лечившие болезни сердца и почек обильными кровопусканиями, рвотными
средствами и ледяными компрессами... Францу Хофдемеру домочадцы
Моцарта открыли дверь, пропустили к спящему композитору, и честный
буржуа нанес Амадеусу удар тяжелой тростью по голове. Моцарт прожил
ещё несколько дней, тело отекало, суставы распухли и болели, любой звук
стал нестерпим, великий композитор попросил даже вынести из комнаты
любимую канарейку. Доктора продолжали выпускать кровь, и в результате
усилий всего своего окружения великий композитор отправился к
праотцам. На следующий день Франц Хофдемер, увидев свою супругу
Марию Магдалену плачущей, набросился на неё с бритвой, порезал ей,
несущей ребёнка под сердцем, лицо, потом проследовал в другую комнату
и там повесился.
Готтлиб помрачнел, будто рассказывая о ком-то знакомом. Снова
заговорил:
- О чем думали родители, нарекая свою дочь Мария Магдалина? С таким
именем может быть лёгкая судьба? Выжила она, выжила. И родила
здорового мальчика. Мальчик прекрасно играл на фортепиано. Мой
прапрадедушка, кстати. Видите моё левое ухо? Тот же рисунок, что и у

Моцарта. Вы не в курсе, конечно же, но у Амадеуса было уникальное,
необычное именно анатомически, ухо.
И моё имя, Готтлиб, это по-немецки значит ,,возлюбленный Богом,,. На
латыни это звучит как Амадеус.
Я округлил глаза: Ведь ваша фамилия тоже - Хофдемер?!
Он кивнул, но ответил про другое.
- Вот, например, людям почему-то не так интересно помнить, как жил
Моцарт, сколько обсуждать сплетни о его смерти. Вы знаете, что тело
Амадеуса на следующий день после похорон могильщик выкопал, благо,
захоронен великий композитор был по самому дешевому третьему
разряду, отрезал трупу голову, а остальное закопал обратно. Череп потом
принадлежал ректору Венского университета Йозефу Гиртлю, тот был
анатомом. И он описывал трещину длиной три дюйма от виска к темени.
Это, по-вашему, тоже Сальери сделал? Да ведь Сальери на отпевании
Моцарта был, а собственная жена Моцарта - нет.
Подумав, сложив в голове пазл, говорю:
- И что, четыре части той последней фуги Моцарта , как вы сказали, уже
найдены?
- Да. Я их все нашёл.
- Осталось пятую?
- Да, последнюю.
- Здесь?
- Возможно...
...В книжное кафе пришла моя учительница, к сожалению, время
возвращаться в реальность. Поклонился Готтлибу Хофдемеру, и отсел-таки
за соседний столик со всеми своими учебными материалами. Что-то
говорил по теме урока, но краем глаза наблюдал за настройщиком. Тот ещё
некоторое время поколдовал с камертонами и ключами, рояль издавал

приятные звуки, не очень уже и отвлекающие, потом Готтлиб остановился
на миг, размял пальцы, глубоко вдохнул, и быстро сыграл невероятно
гармонично прозвучавшую музыкальную фразу. Сразу после этого в
недрах рояля что-то мягко вздохнуло, и на внутренней боковой стенке (мне
было видно) плавно отошла какая-то деревянная деталь. Настройщик
улыбнулся, помедлил немного, потом мягким кошачьим движением
вытянул из открывшегося тайника пять полосок пергамента, исписанные
нотными знаками. Лицо Готтлиба порозовело, будто бы помолодело лет на
десять. Он улыбнулся, бережно вложил полоски в особую кожаную папку,
быстро закрыл все крышки рояля, собрал инструменты и скорым шагом, не
оглядываясь, отбыл в сторону выхода. Через пару секунд его уже не было
видно. Мой урок продолжался, хотя и возникла мысль броситься вдогонку.
Прошло несколько дней, и я прочитал, что музей Моцарта в
Зальцбурге получил по почте неизвестную ранее нотную тетрадь Моцарта
с фугой для фортепиано. Рукопись была полной, написана не на бумаге, а
на долговечном пергаменте, и, хоть и была некогда разрезана вертикально
вдоль на пять частей, которые, судя по различной сохранности, хранились
раздельно в разных условиях, однако, несомненно, принадлежала руке
Амадеуса, что подтвердили многочисленные экспертизы. Странно, что
некто, обладая уникальным бесценным документом не пожелал
обогатиться посредством выставления дивного артефакта где-нибудь на
аукционе Кристи, а просто передал в дар на родину Моцарта.
На первой странице нотной тетради рукой Вольфганга было
написано посвящение:
„Дорогой Магдалене, её будущему ребёнку и их потомкам. Любите
музыку, летайте на её крыльях!“
Любите музыку...
#LiterLG

05.05.2018 Tallinn, Estonia